Ракушка.
– Мамочка, мамуля, посмотри, что я нашла!
Девочка бежала вниз по лестнице так стремительно, что в глазах рябило от её лёгких и тонких, как у паучка, ножек.
– Что там, солнышко?
В подоле юбки девочка держала целую пригоршню разноцветных морских камешек, стёклышек, ракушек, отшлифованных морским языком… Она высыпала своё богатство прямо на пол. Села на корточки. Было ещё кое-что: девочка торжественно извлекла из кармана большую ракушку рапана…
Она была крупная, но либо очень старая, либо разрушилась под воздействием кислорода – напоминала пористый череп.
Девочка, улыбаясь, взяла ракушку и приложила к уху, словно трубку телефона:
– Аллё! Аллё! Море? Срочно соедините с морем!!!
И она нарочито сдвинула угольные бровки, будто очень спешила, а телефонистка всё не соединяла…
В это мгновение лицо её преобразилось, словно она услышала сладчайшую мелодию…
Мелодию, в которую влюбляешься без оглядки… Прильнула к ракушке, боясь упустить хоть один аккорд, а потом с удивлённым лицом протянула ракушку матери.
– Мама, там… море…
Мама смеясь, приложила ракушку к уху и не поверила сама себе: из ракушки, как из музыкальной шкатулки, лилась… мелодия моря: шум прибоя, крики чаек, шепот и хруст гравия, летний горячий ветер, даже запах был в музыке: запах свежих огурцов, запах тлеющих на камнях водорослей…
– Где ты взяла её?
– На чердаке в коробке… Мне дедушка разрешил. Говорит, что эти камни и ракушки ты привезла из Абхазии…
Девочка подошла к маме, посмотрела на неё снизу вверх и впервые увидела, что глаза её бесконечны, как морское дно…
– Мам, что это было? Так звучит море?
– Да, милая. Просто ракушки умеют то, чего не умеем мы, люди…
Глаза девочки расширились. Она встала на цыпочки, чтобы лучше расслышать, что скажет мама.
– Ракушки умеют слушать… И слышать… Понимаешь?
Они лежат на морском дне, а над ними метры и метры синей воды, тонны синей воды…
А над ними акулы, киты, кашалоты, миллионы проплывающих мелких рыбёшек, корабли, шхуны, яхты… Над ними яркий луч дня, над ними дёготь ночи… и всё это стонет, поёт, журчит, скрипит, переворачивается, кричит, молчит от страха, прибывает, убывает, живёт, умирает… И всё это слышат ракушки, бесстрастно записывая в свои шкатулки… Чтобы однажды, через десятки или сотни лет случайно попасть на берег… И на берегу рассказать о том как там, на дне, в мире солёной и синей воды… Просто приложи её к уху и ты услышишь.
– Мам, а что потом? Они и на суше продолжают слушать?
– Конечно, ведь больше они ничего не умеют…
День был душный и только поздний вечер принёс долгожданную прохладу.
Мама девочки вышла на террасу, налила в глиняную чашку земляничный чай и села на тахту. На столе лежала ракушка. Та самая странная ракушка-шкатулка.
Женщина, отпив глоток ароматного чая, взяла её со стола и приложила к уху… Улыбнувшись, стала слушать…
Ветер, очень сильный ветер, с песком и солёными брызгами… сквозь этот шум, прямо из ракушки, она отчётливо услышала мужской голос, она даже узнала его, это был голос её будущего мужа:
– Эля, Эличка моя, будь моей женой!
Ветер… Затем женский смех, такой звонкий, задорный. Её смех.
– А если я откажусь, ты сбросишь меня с этого пирса в ту же секунду?
Ветер. И уже смеялись оба. Женщина села. Она с удивлением смотрела на ракушку…
Не может быть…
Я помню этот день. Мы были в Абхазии. Мы были счастливы. Молоды. И вечером гуляли по опустевшему пляжу. Надвигался шторм, ветер был такой сильный, что мои волосы танцевали на голове танец диких индейцев, я тщетно пыталась удержать их рукой…
Он всё смотрел на меня так нежно, всё хотел сказать что-то важное… А ракушка…?
Ракушку я подобрала на пирсе. Наверное, дети играли ею днём… но из-за непогоды разбежались и оставили.
Она была в кармане платья, когда он говорил эти слова…
И … Всё слышала.
Её муж зашел на террасу беззвучно, чиркнул спичкой и закурил сигарету.
Она повернула к нему голову и вдруг спросила:
– Ты помнишь, когда и где ты сделал мне предложение?
– Конечно, до мельчайших деталей.
Её рука сжимала ракушку в кармане платья.
– Я тоже, – сказала она, улыбнувшись в темноте.
Лера Гертнер