ОЧАГ У ДОРОГИ часть 2

ГОЛУБАЯ ЧАШКА

Назвать этот дождь «ливенем как из ведра» было бы бессовестным враньём. Ощущение – ты идёшь по дну реки, а над тобой по мосту одновременно во всех направлениях мчатся десятки поездов.
Ручка двери постоянно выскальзывала, а плотность воды никак не давала открыть дверь ни вовнутрь, ни наружу.
– Да открывается ли она вообще, эта дверь, – дергавший за ручку уже начинал нервничать, – Сейчас бы в тепло и чашку кофе, – эта мысль не покидала уже долгое время.
– Позвольте мне, эта ручка иногда любит пошутить, особенно с новичками, – голос был так чист и кристален, что человек подумал: «он может принадлежать только богине».
Женщину из-за воды не увидел, лишь ощутил рядом со своей рукой другую руку, видимо, принадлежавшую говорившей и от этого по телу пробежала дрожь.
Незнакомка всего лишь дотронулась до ручки и та сама поднялась вверх, а дверь распахнулась двумя створками как царские ворота. Она засмеялась и шагнула в комнату. Человек вошел следом и увидел впереди себя женщину в совершенно сухой одежде. Она уверенным шагом направилась к стоящему посередине комнаты Очагу, видимо, не раз бывала тут. С него же ручьями стекала вода.
Не успел сообразить «почему же так?», как увидел спешащих к нему двух енотов с ведром. Похоже, что они улыбались во все свои енотьи рты и были безмерно рады тому, что происходит.
– Плащ можно повесить в нишу слева от двери, – услышал он чей-то голос.
Бормоча извинения, быстро снял свою хламиду и опустил глаза на пол, но не увидел ни единой лужи – пол будто вбирал воду в себя без следа. Один из енотов подставил под плащ свое ведро, второй же сложил лапки на груди и умилённо смотрел, как стекает вода.
На незнакомке был летний сарафан, в стиле обрядового северных провинций, запястья украшали несколько массивных золотых браслета с каменьями. Но она так ловко и невесомо владела своими руками, что человек подумал: «Сколько же в ней силы?»
В одной руке она держала букет из трёх закрытых голубых лотосов, в другой – стебель необычных фиолетово-голубых цветов, похожих на колокольчики и ещё несколько цветов и травинок, да веточку падуба. Подойдя к очагу, женщина бросила в огонь фиолетовые и пламя вспыхнуло сиренево-золотым цветом, а по дому поплыл аромат мёда, из пламени выпорхнули крохотные искорки-пчёлки. И в этом необычном сполохе человек вдруг увидел, что нежно-белая кожа женщины вдруг стала нежно-зеленой, а на голове у неё был не венок из полевых цветов, а диадема из сверкающих камней, из одежды одна только белая развивающаяся юбка да гирлянда цветов на шее, единственным, что осталось неизменным, были браслеты, щедро украшающие тонкие запястья, но пламя успокоилось и Тара вновь стала такой как и была.
Подумал: «Привидится же от усталости такое…», – и услышал в своей голове улыбающийся голос: «Ты видел реальность…»
Подойдя к человеку с пепельными волосами, отдала цветы и травинки.
– Это для нашего нового друга. А вот это – тебе, Норк, – и протянула человеку с алмазным перстнем падуб.
Тот в почтении и с достоинством приложив одну руку к груди, ответил: «Ты всегда так щедра, Тара!», – затем обратился к вошедшему: «Вы, видно, родились в рубашке, друг мой, сама Тара угощает вас!»
Тара же вернулась к Очагу, взяла с выступа крохотную прозрачную голубую чашечку и направилась к мокрому плащу, подставила её под правый, затем под левый рукав, собрала немного воды и подарила енотам ласковую улыбку. Один сложил свои лапки чашечкой и собирался так же подставить их под капли воды, но Тара с улыбкой погрозила ему своим тонким пальчиком.
Еноты виновато засуетились и протянули к ней лапки, в которые и получили по кусочку то ли темного сахара, то ли по какому-то камешку. Вернувшись с чашкой к Очагу, Тара поставила ее на выступ и села на высокий барный стул.
Человек с алмазным перстнем поставил на огонь чайник, сорвал с веточек несколько цветков, сами же веточки отправил в заварник, а цветы и травинки принялся растирать в серебряной ступке.
– У кого здесь можно попросить кофе, двойной и сахара побольше? – сказал только что прибывший.
– Сегодня вас угощает Тара, – подал голос человек в зеленой куртке их дальнего кресла.
– Хотите сказать, что богиня?
– Здесь мы все люди…
– Хоть который час, скажите, пожалуйста.
Норк поднял голову вверх, вслед за ним и вошедший сделал это. Там, в центр купола выходила труба от дымохода, вокруг которой был круг с символами Небесного Пути, во круг него располагались 12 небольших часовых циферблатов, показывающих совершенно разное время. И всё это замыкалось в ещё большем круге из 16 секторов с изображением каких-то символов. По краю внешнего круга очень медленно, практически незаметно для простого человеческого глаза двигался треугольник, вершина которого была направлена к центру. Вокруг дымохода «бегали» две часовые стрелки, но в отличие от обычных часов, они двигались не в одном направлении, а на встречу друг другу.
– И какое же они показывают время? – в недоумении спросил пришедший.
– Внутренне. Именно сейчас – внутреннее ваше и дома, – ответил Норк, внимательно наблюдая за ходом стрелок. И как только две внутренних сошлись на внешнем треугольнике, быстро засыпал растёртую траву в заварник и залил кипятком. Комната тут же наполнилась прозрачным ароматом высокогорного луга, а когда он по капле стал наливать жидкость в чашку, пришедшему показалось, что звезды с небес спустились на землю и все наполнилось их сиянием.
– Выбирайте себе любое место и наслаждайтесь, – Норк пододвинул к нему прозрачную голубую чашку как у Тары, только больше в несколько раз.
Посетитель был раздосадован и начинал злится от того, что мало что понимал из происходящего, хотел просто сесть в уголок, насладиться любимым напитком, спросить дорогу, но нарвался на непонятно что. Привитая вежливость заставила его подойти к женщине и сказать слова благодарности.
– Да за что же вы меня благодарите, миленький? Вы даже не попробовали угощение. Выбросьте свою вежливость и потом случится всё нужное.
Как ни хотелось плюхнуться в огромное уютное бархатное синее кресло у круглого окна, он всё же задержался возле Тары, что бы спросить как так получилось, что зашли они в одну дверь за которой был ливень, но при этом на ней одежда была сухая. И услышал ответ, даже не задав вопроса.
– Да всё просто: мы пришли с вами из разных мест. Вы ведь по Великому Пацифику ходили, а я из Бхота, там моё Сердце.
– И не стоит думать, что вы попали в психушку, – вновь подал голос человек в зеленой куртке, – вы в самом обыкновенном доме у самой обычной дороги. Необыкновенными тут, пожалуй, можно считать только людей.
– Вы никогда не бывали в горах Бхота? Безобразие-безобразие, – Тара покачала головой и немного нахмурилась, но как-то ласково, по доброму, – Бхота – самое чудесное место в мире, именно то место, где обязательно надо побывать отважному моряку, а я вот пожалуй, схожу в гости к Великому Пацифику… – отхлебнула пару глотков и сказала: Чудесно, чудесно-то как…
Посетитель сел в кресло у круглого окна, посмотрел на содержимое чашки, как будто всё еще надеялся увидеть в ней кофе, вздохнул, отхлебнул и прикрыл веки…

Из новостных газет:
«Три дня продолжались поиски потерпевших крушение моряков. Вся команда найдена и доставлена на берег, не нашли только тело капитана. Он до последней минуты спасал членов экипажа и пытался выровнять корабль».

«В Бхаратварше впервые за 12 лет зацвели неелакуринджи — цветы, произрастающие на Западной и Восточной горной цепи. Это растение открыли в 1838 году, с тех пор оно цвело всего 15 раз. Живописные ковры из цветущих неелакуринджи лишь ненадолго устилают горные склоны, а затем умирают, оставляя в земле спящие семена. Цветение настолько обильно, что с высоты птичьего полёта горы кажутся синими, как океан. Коренное население этих мест ранее даже отсчитывало свой возраст по количеству виденных цветущих неелакуринджи – цикл никогда не нарушался. На данный момент учёные бьют тревогу – популяция растения стремительно сокращается. В народе данные цветы получили весьма недобрую славу и считаются предвестниками смерти, катастроф и кровопролития».

Добавить комментарий

Войти с помощью: